Золото и платина (Новая редакция)

странным было чувство, что она испытывает острое и жестокое наслаждение без всякого смысла. Какой смысл может быть в наслаждении, Лиля не понимала, тем более во сне, но чувство было очень сильным, и от него шел мятный холодок. Одна из девушек мучила ей соски, ставшие от ласк сладкими болючими ранами, другая лизала ее между ног, и Лиля истекла ей в рот леденящим наслаждением, которого не хотела.

Это было ужасно, и оттого вдвойне сладко — кончить против воли, вопреки желанию и усилию, когда оргазм сильнее тебя и ломает тело и душу, как смерть...

Потом ее, оглушенную и беспомощную, ебал незнакомый парень, а она лежала, смотрела на голые ноги, стоявшие там и здесь, и думала — «меня ебут... «Вначале она даже не чувствовала члена, и только потом поняла, что тугой ком, сосущий в ней наслаждение, как вампир — и есть член, и что она подмахивает ему, чтобы тот проник в сердцевину, где наслаждение ...обильней и слаще всего. Парень ебал ее жестоко и жадно, выставив раком, и шлепал по голому заду, как кобылу. Свесив голову, Лиля мотылялась туда-сюда и подвывала от удовольствия, сжигавшего ей тело. Краем глаз она видела Сережу, насевшего на одну из девушек. То, что он был здесь, почему-то не удивило ее...

В другой раз ей приснилось, как ее привели в какой-то зал, где было много, много обнаженных тел — так много, что зал горел отсветами разгоряченных спин и задниц. Она уже была голой, и ее втолкнули в это живое месиво, как в море, и Лиля закричала, потому что ее сразу всосал водоворот тел, ухватив за руки-ноги, и она увязла в нем, беспомощная и напуганная до смерти.

Ее уже лизали несколько языков, мяли несколько рук, и Лиля вдруг ощутила единый ток наслаждения, двигавшего оргией. Оно было темным и кипучим, как бред, и Лиля, сколько могла, сопротивлялась ему, — но похоть все равно входила в нее, распирая потроха... Вскоре Лилино тело отплясало свой змеиный танец, извиваясь в оргазме, первом из многих за этот сон.

Бешено хотелось прикосновений, и Лиля совала себя всем сразу, насаживаясь горящей вагиной на руки и рты. Ее хватали за грудь, но было мало, мучительно мало, и она корчилась, полная бесплодной похоти, и тыкалась лицом в задницы, члены и промежности. Их надо было сосать и лизать, и она лизала, растратив всю слюну, и не знала, какое лицо у девушки, которая вмазалась липкой щелью ей в губы, или у парней, ебущих Лилю сзади в обе дырки. Она не могла защититься от них — ее промежность была открыта членам, долбящим тело, как дятлы. Лиля не знала, сколько их побывало в ней.

На нее насели два мужика, и она корчилась, как на костре, пригвожденная двумя колами, которые рвали и жмакали ей внутренности, размазывая их в кашу. Новые оргазмы драли ее на клочки, кровоточащие сладкой испариной, и Лиля умерла бы, но ей не дали, зверски отшлепав