Золото и платина (Новая редакция)

помнишь! Удивительно ...не это, а то, что ты вообще хоть что-то помнишь. Вот ты помнишь, к примеру, почему ты оказалась в Питере? Зачем ты вообще сюда приехала?

Лиля застыла. Потом медленно сказала:

— Боже... Академия... Наверно, уже поздно подавать документы?

— Какие документы? Вступительная кампания была в июле.

— А сейчас... что? — Лиля только обратила внимание на характерный белесый отсвет в окне. — Сколько он меня... я у него...

— Здрасьте-покрасьте! Март на носу! Черт, как же обидно, что я не мог... ну да ладно. Все хорошо! Поступишь еще в свою академию. Этим летом. А пока поживи тут. У меня хоть и тесно, но зато бесплатно. Я щедрый, понимаешь?..

— Не-не, спасибо, Вань... Мне домой надо... — Лиля попыталась встать, но ее шатнуло, и она упала обратно на подушки. — Ооох... Баба Лена с ума сходит...

— Какое «домой»? Ты на себя посмотри лучше... А бабе Лене мы ща позвоним. Номер ее помнишь?

Лиля зажила у Вани.

Он был веселым и насмешливым типом. Первые два дня Лиля дулась на его шуточки, но потом быстро поняла, каков Ваня на самом деле.

Он спал на полу, отдав ей свою кровать. Все свободное время он занимался ею, выкаблучиваясь, как массовик-затейник. Первое время Лиля была совсем слабой, и Ваня носил ее на руках. Он таскал к ней докторов, те умилялись ее веснушкам, и Ваня потом звонил с работы, чтобы Лиля не забыла выпить очередное снадобье. Он таскал ей с базара горы фруктов, и она съедала все с кожурой.

Силы медленно, но верно возвращались к ней. Кроме обычного лечения, Ваня проделывал с ней какую-то штуку, которую называл индийским массажем. Массаж заключался в том, что он обхватывал ладонями Лилину голову и медленно гладил ее, будто обмазывал воображаемой мазью. Это было неописуемо приятно. Лиля чувствовала, как из Ваниных рук в нее входит тепло, от которого внутри делается чисто и ясно, как после уборки.

Она ждала этих сеансов каждый день. Вначале Лиля стеснялась показать, как ей нравится, но потом это стало невозможно скрывать, и она откровенно стонала от удовольствия, отдаваясь теплым Ваниным рукам.

Своего отношения к нему Лиля долго не понимала. Он не вызывал в ней ничего похожего на страсть к Сереже, которая помнилась ей совсем смутно, как полузабытый сон. Ваня всегда выходил, когда Лиля переодевалась, никогда не целовал ее, не тормошил, не говорил ей сальностей, хоть Лиля слышала, как он сыпал ими в компании. Он много снимал ее, называя своей любимой моделью, но никогда не предлагал раздеться для фото. Лиля получалась у него такой трогательной и красивой, что стала всерьез задумываться о своей внешности. Все были уверены, что Лиля — его девушка, и Ваня никого не разубеждал.

Вечерами, когда они засыпали, наговорившись обо всем на свете, Лиле хотелось сползти к нему на пол и задушить в объятиях. Она много рисовала его, понимая, что ее рисунки говорят ему больше, чем она сама. Благодарность стыла в ней, 

---

Потеря девственности, Фантазии

---

Вернуться назад