Развеянный свет. Часть 5

обещания. Ласково улыбнулась, постаравшись вспомнить все то хорошее, что было между ними. Ведь он ей очень нравился когда-то, возможно, удастся найти в этом угрюмом, агрессивном мужчине что-то от того застенчивого мальчика, которым он был?

Потянула за рубашку, вытягивая из джинсов. Расстегнула пуговки, помогла снять, слыша его порывистое, со свистом дыхание. Интересно, а была ли у него девушка за это время? Знает ли он, как? Будет ли он торопливым, яростным или мстительно медлительным?

Когда потянулась пальчиками к ремню на поясе, Юра не выдержал, обхватил крепкими руками за талию, словно хотел переломить пополам, и накинулся с поцелуями. Губы его были такими, как она помнила — голодными, горячими, сминающими, не позволяющими и глотка воздуха. Повалил на кровать, сразу коленом раздвигая ей ноги, заставляя распахиваться ему на встречу. Не заботясь застежкой, стянул лифчик наверх, оголив грудь, впиваясь губами и зубами в соски, сжимая до боли, пока Маша не начала вскрикивать от каждого неумолимого укуса, сама не поняв как, но начиная возбуждаться, загораясь от его неудержимой, примитивной ярости. Нетерпеливые руки парня потянулись вниз, схватились за резинку трусиков и быстро стянули их, высоко приподнимая ноги девушки, чтобы сразу снова широко развести их, подхватить ладонями под бедра, приподнимая аккуратную, обнаженную киску к жаждущим губам.

Он обрушился на нее как ураган, без жалости, без сомнений, неумело, но с первобытной страстью, ведомый лишь инстинктом. Маша лихорадочно металась по постели, не понимая, что происходит. Думала, будет оставаться прохладно-безразличной, как с Хасаном, что придется изображать возбуждение, страсть, наслаждение. Но этого и в помине не было — он каким-то образом повел ее за собой, сметая все ее заслоны, которыми она огородила душу. За считанные минуты довел ее до края и беспощадно сбросил в пропасть, наслаждаясь ее криками, ритмично подергивающимся под его пальцами и языком лоне, ароматной росой, которую она щедро изливала.

‒ Машка, — зачарованно шептал, наблюдая за ее лицом, изменившимся до неузнаваемости в оргазме. Она была с ним здесь и сейчас. В ее голове, ее душе, ее крови был только он. Это он сделал с ней и никто другой. Торжество пузырилось в крови, заводя сильнее алкоголя.

А потом она вдруг разрыдалась. Заплакала взахлеб, как ребенок. От слишком ярко пережитых эмоций, от слишком сильного наслаждения, от слишком острого осознания предательства собственного, падкого на кайф, тела.

Она могла простить себе Хасана, ей было все равно, сердца ее он не затронул, но как простить себе это?

‒ Маша, Машенька, ‒ обнимал Юра, поглаживая по плечам, волосам, спине, не в силах вынести ее неприкрытого, оголенного горя. ‒ Не плачь, солнышко, все будет хорошо. Я тебя не трону, не бойся.

‒ Нет, ‒ хлюпает носом Машка, в панике поднимая покрасневшие, заплаканные глаза, ‒ у нас уговор!

Пытается успокоиться, прижимается к нему, суматошно гладит, ощущая твердую выпуклость в паху. Он хочет ее! Не сможет отказаться от сделки.

‒ Дура. Какая же ты дура, Машка, ‒ беззлобно смеется Юра, отодвигаясь от