По следам Аполлинера 30. Ночь ошибок

дверь и крадусь к постели. С какого края она лежит? Ну да, ведь призналась же, что привыкла с этого... Протягиваю руку, нащупываю тело под одеялом. Госпожа Жукова, если это она, как бы машинально отодвигается, словно освобождая местечко около себя.

Стремительно разоблачаюсь и укладываюсь рядышком. Приподнимаю одеяло и проникаю под него. Прижимаюсь к её боку и кладу ладонь ей на живот, потом потихонечку, совершая круговые поглаживания, передвигаю её вверх, достигаю бюста, легонько пальпирую его. Нащупываю соски и потираю их, чем дальше — тем сильнее. Они заметно твердеют. Перемещаю пальцы к подбородку, опять-таки поглаживаю его, потом шею под ним, затем снова его и поворачиваю его к себе так, чтобы наши уста могли прикоснуться друг к дружке. Высовываю язык и не без успеха раздвигаю им её губы. Дальше проникнуть ему мешают стиснутые зубы.

Опускаю ладонь снова вниз, но так, чтобы она скользила не поверх ночнушки, а под нею и могла непосредственно соприкасаться с кожей. Вот под нею и упругая мякоть её грудей. Я долго и упорно мну их, затем, приподнявшись на локте другой руки, беру их по очереди в рот и принимаюсь сосать и лизать, время от времени беря в зубы.

Госпожа Жукова распростёрлась на спине, возложив свои ладони мне на голову. Лежит недвижимо и не подаёт никаких признаков пробуждения. А раз так, можно действовать и посмелее.

Продолжая сосать тот из её сосков, что ближе ко мне, я пробегаю пальцами правой руки по полотну её сорочки до самого нижнего её края, то есть чуть ли не до щиколоток, и, поглаживая кожу, озабочиваюсь тем, чтобы время от времени, медленно и осторожно подталкивать кверху и закатывать этот самый подол. Так я добираюсь до её колен, а затем и до ляжек. И те, и другие оказываются довольно объёмными. Продолжая их исследование, задаюсь вопросом: «Отчего же эта толстушка, то есть — мне так тогда представлялось — женщина с жарким темпераментом, проявляет такую холодность в постельных отношениях с мужем? Ведь сама же призналась. Никто её за язык не тянул. Что ж, посмотрим, что будет дальше».

Ладонь моя неторопливо скользит по внутренним поверхностям бёдер господи Жуковой, но не успевает коснуться промежья, как оказывается стиснутой ими. Да так крепко, что дальше продвинуть её нет никакой возможности. Приходится вытаскивать её наружу и, задрав подол уже по самый пупок, прииматься за поглаживание живота, прерываемое время от времени пощипыванием волосков на лобке и новыми попытками проникнуть в промежье уже свеpрху.

Долго ли коротко, но мне всё же удаётся просунуть один палец в обнаруженную ложбинку и, скользя туда и сюда по ней, достичь краёв расщелины. Они на удивление совсем не влажные. Не обнаруживается в верхнем их углу ни тупого сосочка, хотя бы величиною со спичечную головку, ни никаких следов какого-либо уплотнения, долженствующего обозначать клитор. «Так вот оно в чём дело! — соображаю ...я. — Нет похотника, нет и похотливого желания! Значит, не у всех женщин