Крестьянка-барышня

потрогаю, поглажу, никто и не узнает...

— Ну если так... Только смотрите... Нил, ежели кто узнает, меня ведь здешние бабы со свету сживут...

— Никто не узнает! А бабы... Я им рот заткну, есть и на них управа. Ну. согласна?

— Дак от меня-то что надо? Вот я, вся тут.

Вот и ладно. Ты сиди тихо, не дергайся и громко не вскрикивай. Я тебе больно не сделаю...

Он взял Дуню за руку, подвел к краю кровати и нажав на плечо заставил сесть. Потом присел рядом и начал поглаживать легонько по голове. Дуня сидела напряженно, ожидая подвоха. Но мужчина все так же ласково оглаживал ее по спине, плечам, рукам. Нил, видя что она немного расслабилась, подложил ей под спину большую подушку.

— Вот так Дуняша, обопрись, отдохни на мягоньком...

Он снова уселся рядом, но оглаживал уже не спинку, а передок. Дуня снова слегка напряглась, но мужская рука скользила по ее телу почти не задерживаясь. Подходя к к низу живота девушки рука останавливалась и вновь шла вверх. Дуня, полулежа на мягкой подушке даже начала испытывать легкое удовольствие — никто и никогда ее так ласково не оглаживал, даже родная мать.

Вдоволь нагладившись, Нил наклонился к ней и шепотом сказал:

— А теперь грудочки, а Дуняша?

Девушка лишь слегка зарумянилась молча кивнула. Мужчина положил руку на одну грудь, потом на другую. Он и не думал их больно тискать, как она ожидала. Слегка пожал и убрал руки.

— Дуняша, давай ворот тебе слегка расстегнем, а то через платье и не почувствуешь ничего...

— Боюсь я, Нил...

— Да ведь я через нижнюю рубашку только потрогаю, чего же бояться.

Мало-помалу, Дуня поддалась уговорам и позволила расстегнуть верхние крючки своего «барского» платья. Нил, растянул верхнюю часть лифа и одним движением «выпустил» груди девушки наружу. Но они, как он и обещал, были целомудренно прикрыты нижней рубашкой.

Добравшись до вожделенных предметов, мужчина начал их поглаживать и потискивать уже смелее, а потом вдруг начал целовать Дунины соски. Через токую ткань исподнего мужские поцелуи достаточно хорошо ощущались. Девушка от неожиданности едва не вскрикнула, но предусмотрительный охальник вовремя положил ладонь на ее рот.

— Тише, Дуняша, не бойся маленькая, я тебя не обижу... Дай только поцелую твои грудочки...

Девушка сидела с бьющимся сердцем: взрослый малознакомый мужик тискал и целовал ей груди, а она чувствовала что ей это приятно! Еще бы! Дуню вообще еще никто никуда не целовал (если не считать христосования на Пасху). Она обнаружила, что ее груди реагируют на эти поцелуи появлением горячих мурашек, которые сходят по бокам на живот и убегают куда-то в самый низ...

Нагладившись и нацеловавшись, Нил напоследок слегка покусал Дунины встопорщенные соски, от чего она издала какие-то полустоны-полувсхлипы. Потом он помог девушке засунуть груди на место и застегнуть крючки.

— Ну что, Дуняша, обидел ли я тебя? Было ли тебе больно или плохо?

— Благодарствуйте... Нил, ничем я не обижена...

— Завтра еще придешь?

— Да я бы не против...