Не моё! Сменщик

я трахал безучастную плоть под шуточные комментарии, я опустился на большое, местами прохладное, местами горячее — тело.

— Что ты лежишь, как бревно, — сказала она. — Вообще-то я люблю, когда мне ласкают грудь, и так далее.

Груди ее оказались неожиданно тяжелыми и большими.

— Не так, — поправила она. — Ты одну молочную железу возьми двумя руками, чтобы сосок выпятился и ласкай его, соси, кусай...

У девчонок было нечего брать двумя руками. Ощущение меня потрясло.

— Уже лучше, — комментировала Марина, играя влагалищем. — Я так люблю. Соски, соски сильнее мне возбуждай. Только не откуси ненароком.

Я принялся работать над ее грудью, как она просила.

— Хорошо... — пробормотала Марина. — Теперь просто саму титьку сожми.

Выпустив изо рта сосок я стиснул скользкую грудь.

— Аххх... Хорошо... Отлично. Так... Теперь со второй то же самое.

Еще минуту я обрабатывал вторую грудь, которая показалась поменьше.

— Посильнее, посильнее... Хорошо... А теперь иди ко мне.

Мгновенно приподнявшись, Марина схватила мое лицо, притянула жестко и втолкнула между моих губ свой язык — жадный и горячий. Я вдруг осознал, что мы целуемся впервые за месяцы нашей связи.

— Титьки теперь возьми по одной в каждую руку. И соски жми что есть сил.

Марина поменяла захват поцелуя — теперь она сосала мой язык, прикусив мне губу. Таз ее бился подо мной, потом она вдруг сжала мои яйца бедрами — не больно, а приятно — и тут же отпустила, и я почувствовал, что в ней что-то произошло: если всегда Марина встречала приятной теплой влагой, то сейчас вся наполнилось жидкостью. А груди в моих руках мгновенно сделались горячими. И тоже скользкими.

— Я кончила, — странным голосом сообщила она. — Спасибо, было здорово.

Я чуть не спросил, с кем лучше — со мной или с барбоской, но сдержался.

— Соски еще пососи. По очереди. Я люблю, когда потом...

Я лежал на ней, сосал неимоверно раздувшееся соски. И вдыхал запах — аромат только кончившей женщины, заполнивший комнату.

— Ну, спасибо, — сказала насытившаяся Марина. — Можешь идти спать.

Я хотел встать, но понял, что мой член, отработавший четыре раза, вдруг надувается в ее опухшем от возбуждения влагалище.

— А у тебя не опадает, — тут же отметила она.

— Ага, — подтвердил я. — Но...

— Еще раз хочешь? — догадалась она.

— Ну да. А что — можно?

Мой опыт говорил, что только что кончившей женщине секс противен.

— А кто говорит, что нельзя? Если можешь — валяй.

Я начал движения, прислушиваясь к своим ощущениям. Влагалище ее обволокло меня, как никогда прежде. Кроме того, лишь сегодня я впервые лежал на Марине и осязание ее тела несло меня черт знает куда.

— Марин, — сказал я. — Мне тебя хочется за титьки взять. И вообще...

Что такое «вообще» я не уточнил, поскольку сам понимал не до конца.

— Дуй, — сказала она. — И вообще. Когда кончу, я добрая становлюсь.

— Можно подумать, ты так злая, — пробормотал я, жадно тиская ее груди.

— Не злая, — согласилась Марина. — Но становлюсь совсем добрая. Можешь даже палец мне в задницу засунуть, если тебе этого захочется.

И я сделал все, чего хотелось. Трахал