Туман

ее у меня в голове отзывается. Поприветствовала меня, да просила воды холодной испить с пути долгого, а если не стеснит, так и отдохнусь час с дороги дальней, чтоб сил набраться.

Я же кивнул доверительно, да жестом в избу проводил, досадуя на бардак холостяцкий, да обстановку спартанскую. Так что ж, пошел первый, дверь раскрыл, оглянулся, незнакомка моя идет навстречу, ветерком овеваемая. Глядь, а на улице и туман совсем развеялся и солнышко сквозь кроны поляну яркими пятнами раскрасило.

Прошла она мимо меня и приятным ароматом от нее пахнуло, травами свежими да цветами полевыми, да таежной душистой земляникой, да молоком парным, и медом липовым.

В избе-то свет только от оконца, а она словно и светится изнутри вся. Одежд на ней только туника из грубой ткани домотканой, вроде и свободная, а все нежные изгибы девичьей фигуры облегает, и ясно становится, что одежд больше на ней никаких и нет. Туника, аккурат повыше коленок будет, я по белым гладким ножкам взором скользнул, а обуток-то на ней не надето, как есть босиком. А ножки чистые, аккуратные, словно и не апрель на дворе, словно и не шла она по тропкам замшелым, да веткам ломаным, словно и не сбивала ножки о пни да коряги крученые. Чистые да белые ноженьки, словно в баньке распарены, да росой утренней омыты.

Вроде и одним только взглядом девушку окинул, а глядь и вечность прошла, спохватился я, да так и стою посреди избы с раскрытым ртом, деву разглядываю. Да вот не только глазам моим та дева приглянулась, и сердечко мое бешено зашлось, и естество мужское погорячело, да напряглось от мыслей срамных.

Но и меня ведь винить нельзя. Я не монах, не ради веры в затворники ушел, и желания и тоска по женскому телу у меня есть. Я бы может и привел в дом свой бабу какую, да только какая согласится душа в душу с отшельником на краю мира жить, в тайге глухой, без ванны, да шампуня, без телевизора, да плиты газовой. Вот потому и привык сам. Да и мысли плотские со временем утратил, увлекая себя трудом домашним, да прочими заботами. Но организм не обманешь, как бабу увидал, так и возжелал ее. Да почему и нет, с виду косматый, да бородища по лицу стелется, а по годам то мне едва в марте сорок стукнуло!

Я же наваждение стряхнул, да мысли пошлые подальше загнал, развернулся на каблуках, да и выпорхнул в сени, возвратясь с большим ковшом воды родниковой. Благо, заминки моей, да мыслей срамных не заметила лесная незнакомка, любознательная она, непугливая, едва порог переступила, как сразу украшениями стен заинтересовалась. Ну а там у меня и картины мои развешаны, не бог весть что, но мне нравится, несколько фото, друзья армейские, да люди близкие. Илья-то с Феофаном даже иконку мне сладили. Без Бога, говорят, в тайге никак нельзя! А мне что бог? Я не верующий,