Туман

укусов страстных да бороды моей колючей. Грудки остренькими сосками, словно пиками на меня направлены. Тряхнула космами спутанными, по груди моей пальцами провела, ноготками потом, не до боли, легонько так. А бедрами крепко держит. Уже и ствол мой новую силу набрал, отяжелел да набух от желания страстного, стучится, бьется, к животу девой прижатый. Слышит она, но не выпускает, держит в неволе, в плену своем. Поднял я руки, провел по бедрам трепетным, грудям страждущим, сжал легонько нежность девичью руками грубыми. Понравилось деве. Затрепетала, очи прикрыла. Ладони нежные поверх рук моих положила, сильнее, грубее грудки сжимать просит. Соски горошинами твердыми в ладони упираются, жгут желанием.

Приподнялась дева, словно наездник в стремени, привстала, член мой высвободив, коснулась головки лепестками своей раскрытой ракушки, да и мягко насела на него, в себя на всю длину погрузив. Ни словами не передать ощущения те радостные, откровенные да таинственные, когда внутри девы очутился вновь. А она (ненасытная) уже снова пляску завела, то привстанет, едва-едва из нее не выскальзываю, то до корня самого в себя погружает, и еще к низу давит, словно бы хоть на волосок, да поглубже в нее вошел. Медленно-медленно, да темп усиливает, вроде и рысью семенила, и не заметил, как на галоп перешла. Член бордовым поршнем из норки меж рыжих волосков ее то покажется, то вновь скроется. А дева моя совсем от страсти то обезумела. Тело ее нежное бисеринками пота покрылось, ручейки меж грудок стекают, волосы разметались, да к плечам влажным налипли. А сама в глаза из-под ресниц глядит, да губы пересохшие облизывает. Вдруг замерла. Коготки мне в кожу на груди впила, глаза закатила, да и рухнула на меня без сил, лишь дыханием тяжким грудь свою наполняя и опуская, да от экстазовых судорог иногда вздрагивая.

Я обнял. Провел ладонями по спине влажной. Как дева моя в себя пришла, так на груди моей лежа движения возобновила, так из себя моего молодца ни разу не выпустив. Теперь двигалась она коротко и монотонно, в одном ритме, благодаря чему наскоро и моя очередь настала в экстазах выгибаться, да жадное ее лоно, до семени моего ненасытное, вновь густыми горячими струями наполнять. Разомлел я совсем от благодати да легкости во всем теле, что и не заметил, как уснул.

Пробудился под вечер поздний, уже и солнце отгорело день сегодняшний, и первые звездочки на небе зажглись.

Девы лесной уж не было, это я сразу почуял, даром ли три года в тайге прожил. Причем давно ушла, засветло еще, упорхнула, словно бабочка. Я уж думал сон увидал, да не... больно после него яви много было. И постель влажная еще, и запах незнакомки моей молчаливой вокруг витал, и царапины на груди да на спине, ею от страсти оставленные, саднили, и внизу живота приятное ощущалось, да при воспоминании о проведенном времени молодец мой встрепенулся было, погорячел, завелся.

Я встал, как есть, без всего на