Золото и платина (Новая редакция)

трусы, резко вошел в нее и распер до ушей.

— Аааа! — кричала Лиля, истаивая сладостной дрожью. Ванин член обжег ее, будто был сделан из оплавленного сахара.

— Подожди... Я даже не начертил защиту... — бормотал Ваня, подбрасывая ее все выше.

Лиля сгорбилась, целуя его и обнимая пляшущими бедрами, и стонала в такт с ним, упиваясь сладким кипением во рту и во влагалище. Кипение нарастало, Ваня толкался все сильней и слаще...

— Нееет... — захрипел он, и Лиля наполнилась изнутри горячей влагой. — Нееет... — рычал Ваня, обхватив счастливую Лилю крепко, до боли. — Ничего, я тебя спрячу... Я тебя...

Вдруг стало светло.

Синий свет осветил занавески, мебель и перекошенное Ванино лицо. Он шел сзади, из-за Лилиной спины.

— ... ! — сказал знакомый голос.

Дрожащая Лиля выворачивала шею, пытаясь разглядеть Сережу. Но его нигде не было видно.

Вместо него в центре комнаты соткалось облако синего тумана.

Оно росло, разветвлялось, темнело — и сгустилось в гигантского паука, чудовищного, как кошмар, который нельзя помыслить.

Шевеля волосками, он пополз к Лиле.

Ее расперло невидимым льдом, в который вмерзли ее нервы и легкие; Лиля не могла ни двигаться, ни дышать, и только видела двумя ледышками, которые остались у нее вместо глаз, как Ваня бросается к ней, но отлетает прочь, будто ему дали невидимого пинка.

За Лилей был угол, в который она вдавилась, не чувствуя боли. Перед ней был синий туман, и в нем — паук, раскрывший синюю пасть. Лиля видела вязкие капельки на ней, видела волоски, горящие голубыми искрами, и пыталась вытолкнуть из себя крик, намертво примерзший к глотке. Пасть была уже прямо перед ее лицом...

Внезапно откуда-то сзади мелькнула белая вспышка. Потом — еще, еще и еще... Вспышки освещали паука, и Лиля видела, что тот делается прозрачным, будто тает изнутри. Он продолжал двигаться к ней, но его лапы и пасть расплылись, растеклись в воздухе, и паук смазался в туманный сгусток, повисший перед самым Лилиным лицом.

— ... !!! — донеслось из тумана. В синих клубах очертился контур Сережиного лица, которое тут же размазалось в клыкастую морду, перекошенную от ярости.

Последнее, что видела Лиля — синий светящийся взгляд, проткнувший ее ледяными спицами...

— Главное, что ты не сошла с ума, — говорил ей Ваня. — Не сошла же? или притворяешься?

— Не знаю...

Лиля плакала, повиснув у него на шее.

Уже светлело позднее питерское утро, а она все плакала, выплакивая ужас этой ночи.

— Все ты знаешь... Ну ничего. Главное — с ним покончено. И мы вместе.

— Что... это... было? — впервые спросила Лиля, приподняв мокрое лицо.

— Долго рассказывать. Пойдем лучше в кроватку, и я расскажу. Пойдем?

Он поднял Лилю, уложил ее, как маленькую, и сам лег рядом.

— Понимаешь... Не знаю, с чего начать, чтобы тебе было понятнее. Как видишь, все обстоит не совсем так, как я тебе рассказывал. Я не со зла врал — просто берег твою психику... Понимаешь, этот вурдулак так упрятал тебя, что я все это время не мог вас найти.

— Вурдулак? — переспросила Лиля.

— Ну да. Я сам удивился, 

---

Потеря девственности, Фантазии

---

Вернуться назад