Развеянный свет. Часть 4

проталкивая внутрь. Маша дергается, хрипит, перестав даже сосать его, просто позволяя потрахивать ее в рот. Пробка удивительно легко входит в ее попку, по телу девушки пробегает длинная дрожь, а из горла вырывается удовлетворенное мычание. Герман снова приникает губами к клитору, засовывает пальцы в мокрую вагину, а другой рукой тихонько обхватывает пробку, дергает, словно пытаясь вытащить ее. Маша тут же судорожно кончает, не в силах больше выносить напряжения. Извивается, хрипит, не в состоянии соскочить с его члена, давящего в глубинах глотки, с его пальцев, умело подстегивающих ярость все непрекращающегося оргазма.

Мужчина аккуратно снимает безвольно растекающееся тело девушки с себя, перекатывается сверху и быстро входит в еще трепещущую вагину, вызывая новый вскрик. Долго трахает, то закидывая ее ноги себе на плечи, то опуская и крепко сжимая своими безустанно работающими бедрами, пока она не начинает биться под ним, лихорадочно вертеть головой, скрести простыни ногтями, прося пощады. Дав ей, что просит, переворачивает на бок и продолжает. Чувствует себя богом, способным не останавливаться вечно, доводя ее до изнеможения следующими друг за другом оргазмами. Член — каменный, горит и болит от напряжения, но кончить не может.

Наконец, чувствуя, что Маша снова бурно извергается под ним, выходит, решив пожалеть и себя и ее и дать им обоим передышку.

Его девочка растеряна и взволнована, переживает, поглаживает по взмокшей груди, не зная, как помочь ему и нужна ли ему вообще ее помощь.

‒ Герман? ‒ несмело спрашивает.

‒ Все хорошо, маленькая, ‒ отвечает он на невысказанный вопрос. ‒ Мне надо отвлечься, а то затрахаю тебя до смерти.

‒ Я не против... ‒ хихикает.

Он и не сомневался. Крепче прижимает к себе свое сокровище, целует, ощущая тяжесть на сердце и стоящий колом член. Любовь связала его сильнее самых крепких оков.

‒ Скоро светать начнет, ‒ мечтательно шепчет Маша, глядя в темное еще окно.

С улицы, издалека, доносятся юные голоса — вчерашние выпускники во всю отмечают начало новой жизни.

‒ А пойдем, мы тоже погуляем! ‒ предлагает Герман.

Маша с горящими восторгом глазами соглашается.

Шарит по постели в поисках тряпочки трусиков, как ей кажется, незаметно, протягивает руку к попке, чтобы вытянуть все еще вставленную пробку.

‒ Оставь, ‒ перехватывает ее Герман.

От его непререкаемого тона, жара глаз, внутри все снова стягивается тугим узлом, словно она и не кончила всего несколько минут назад. Натягивая платье, так и не найдя трусиков, прислушивается к своим ощущениям — пробка давит, растягивает стенки ануса, вызывая жжение, расползающееся на всю промежность, снова увлажняя ее. Чувствует себя развратной и порочной — выйти вот так на улицу, явно возбужденной, в одном платье на голое тело, словно готовая отдаться первому встречному шлюха... От этих мыслей Маша еще больше заводится, с восторгом ловя одобрительный, полный страсти взгляд любовника.

Они бродят по узким улочкам старой части города тесно прижавшись друг к другу, в темноте неотличимые от других таких же счастливых, зажимающихся парочек. Маша чувствует себя счастливой как никогда. Она даже не