Развеянный свет. Часть 4

могла мечтать о том, что однажды вот так сможет гулять с любимым под руку, не боясь косых, неодобрительных взглядов. Они избегают широких, освещенных фонарями проспектов, набережной, в этот неурочный час полной народу. Забредают в тихий сквер, еще погруженный в предрассветную тишину. Долго стоят обнявшись, наблюдая за светлеющим на востоке небом — то пенится оранжевыми всполохами, прорывая пелену нависших над городом, темных кучевых облаков.

Маша, хоть и зябнет в утренней прохладе, кутается в теплое тело Германа, словно в одеяло, домой не спешит. Волшебная ночь закончится и снова им придется скрываться, бегать к нему украдкой, боясь быть застигнутой врасплох кем-то из знакомых. А так хочется гордо вышагивать рядом, не стыдясь того, что принадлежит ему душой и телом, всем сердцем веря, что и он отвечает на ее чувства.

Герман тянет ее на скамейку под кустом одурманивающего запахом, цветущего жасмина. Тянет настойчиво, откровенно, явно с определенной целью. Маша испуганно озирается — но вокруг никого нет, еще слишком рано, на улице вдалеке проезжают первые машины. Несмотря на страх, как ситуация, так и его неудержимая настойчивость ее возбуждают. Залезает к нему на колени, подтягивая длинную юбку наверх на талию, с воодушевлением отдает рот жадным поцелуям. Нет и капли той сводящей с ума неторопливости, которой он пытал ее всю ночь. Он быстро расстегивает брюки, высвобождает член и, приподняв девушку, сажает сочащейся щелкой на себя — входя как меч в ножны, в открытую, без презерватива, ощущая, как она горячо и сильно сжимает его. Подхватывает ладонями под ягодицы, помогает ей подниматься и опускаться на нем, удерживает пальцем пробку в ее попке, добавляя остроты ощущениям, не отпускает рта, заглушая стоны.

По дальней аллее проходит шумная, веселая компания. Заметив их, поощряющее свистят и улюлюкают, но не приближаются, уважая их право на таинство, что происходит между ними.

Маша хрипло дышит, бедра дрожат от напряжения, но она, чувствуя, что и Герман близко, не останавливается, продолжает скакать на нем. Пока он не начинает чуть слышно хрипеть, больно вцепившись пальцами в ее ягодицы и резко выдергивает пробку из ее попки, вырывая вскрик и провоцируя очередной оргазм, насаживает ее на себя до конца, спуская в ее горячей глубине, чувствуя, что яйца разрывает от боли, извергая в нее всего себя, всю свою жизнь...

Когда идут домой, Маша чувствует стекающую по ногам влагу его семени. Он первый раз был так неосторожен, кончил в нее, но ее этот факт не пугает, а наоборот воодушевляет, говоря больше, чем любые признания любви.

У него дома быстро приводит себя в порядок. Споласкивает подаренную игрушку, с сомнением глядит на коробку — такую домой так просто не пронесешь, не спрячешь.

‒ Оставь здесь, ‒ легко догадывается о ее мыслях, Герман.

‒ Но... — кусает губку, ‒ я хотела дальше... хм... тренироваться.

‒ Ты можешь это делать и здесь, ‒ сбросив напряжение и откинув терзания, к Герману вернулся и ироничный тон.

‒ А этого достаточно? — неуверенно спрашивает девушка, с сомнением