Развеянный свет. Часть 5

называй меня больше так, ‒ хмурится Маша.

Герман легонько щелкает ее по носу и тут же крепко целует, заглаживая ребячливое обращение.

‒ Ладно. ″Любимая″ устроит?

Эпилог

Четыре года спустя.

Свадьба Маши и Германа была тихой и скромной. Они подали заявление в загс сразу после праздников и расписались, как только это стало возможно.

Ни Машины родители, ни родители Германа не были в восторге от этого союза, но смирились, считая, что время расставит все по своим местам. Машиному отцу очень тяжело далось то, что единственная, талантливая и одаренная дочь отказалась от представлявшихся ему колоссальными возможностей ради мужчины много старше ее.

‒ Мам, но ведь ты тоже совсем молодой замуж выходила и папа тебя старше! ‒ искала девушка поддержки у матери.

‒ Семь лет или семнадцать — это большая разница, Машунь. Дай ему время.

А время шло, летело на крыльях, принося с собой не только радости, но и невзгоды.

Из университета Маша документы забрала. Об учебе не жалела, тосковала лишь по морю, которое полюбила всей душой. Даже не ездила за вещами, попросила Санэм все собрать для нее и выслать почтой. Та равнодушно согласилась. Чего еще было ожидать от этой странной русской? В ее стране девушки борются за право получать образование, не выходить замуж, а эта в 18 лет выскочила, наверняка, беременная уже!

Но пополнять семейство Маша с Германом пока не планировали, после нескольких крышесносных срывов с презервативами, с волнением считая дни до ее месячных, озаботились более надежными методами контрацепции.

Чтобы не слоняться по дому без дела, Маша пошла на бухгалтерские курсы, понимая, что денежной подушки Германа надолго не хватит. А он все сидел без работы... Скандал с его арестом больно ударил по нему, да и женитьба на молоденькой девушке, вчерашней школьнице, не добавила плюсиков в резюме. На них разве что пальцами не показывали и осуждающе шептались за спиной.

‒ Маш, как ты относишься к тому, чтобы переехать? ‒ однажды вечером спросил Герман.

Маша, только что вернувшаяся с курсов, с надеждой взглянула на мужа, видя его приподнятое, полное энтузиазма настроение. Уже хватит с него затянувшейся черной полосы, сердце кровью обливалось от того, с каким мужеством он боролся с хандрой после каждого нового отказа.

‒ Я — за. Куда захочешь, ‒ с улыбкой согласилась она.

‒ Тебе понравится! Друг нашел мне место на одном перспективном проекте в Питере! Там, конечно, море попрохладнее будет, но тоже твоя любимая Балтика!

Он весь лучился от едва сдерживаемой радости. Девушка благодарно обняла — даже в таком плачевном положении как у них, Герман все равно не перестает думать о ней.

‒ А как же твои родители? ‒ аккуратно спрашивает, зная, как он привязан к ним, а они уже не в том возрасте, чтобы путешествовать.

Вздохнул, явно сам много об этом думал.

‒ Буду навещать, присылать деньги. А там, посмотрим, необязательно же оставаться вдали навсегда!

‒ Конечно, ‒ согласилась Маша. Может, мама права, и просто надо больше времени, чтобы эта история выветрилась из людской памяти?

‒