Любовь и дворянство

этот тайный момент истины. Она дрожит, мельтешит в коридорчике, снимать ли ей сапожки кожаные?

«А как же ты будешь гладить мой пах, заинька?» — Сергей Александрович приказывает ей остаться в сапожках.

Она идёт за ним в комнату: вот кровать на которой он спит, хорошо заправленная, очень удобная для занятия сексом. По-спартански — кто-то всегда сверху. Спать, да разве с Жанной заснёшь? Она не даст ему уснуть.

Сергей Александрович подводит Жанну к полке с книгами. Ему неловко держать студентку в комнате, как пригласить её на свидание? А что другие подумают? Только пришёл работать, и сразу шуры-муры?

— Мне, наверное, придётся уволиться, — сообщает он грустным голосом.

— Почему? — шепчет лапочка.

«Как? Что случилось?» — кричит её сердце. Она разрывается от горя. Серёжа уйдёт, покинет её?

— Почему? — повторяет он шутливо, заглядывая ей в глаза.

Она растеряна, опускает взгляд, втягивает губки.

«Да, почему?» — поднимает глаза.

— Потому что я люблю тебя.

И всё! Сердце уходит в пятки, возвращается, прыгает ошалело в груди.

«Он меня любит, он любит, любит меня!» — танцует джагу.

Она смотрит на него светлым ласковым взглядом. Разве можно простить ему эти слова? Он вынужден страдать по её вине, она только сейчас понимает щекотливость его положения. Он хочет любить и запрещает себе, хочет работать и не может, он вынужден страдать. Вот такая у него невежливая судьба преподавательская!

Жанна уходит, виновато отнекиваясь: «Не виноватая я, он сам сознался!»

А Бони-Серый-Бонапарт ложится спать с разбитым сердцем. Теперь и уходить не резон, и оставаться жеманно. Жанна-жеманно разболтает подружкам, посмеются за чаем. Как препод втюрился в студентку, разводиться с филфаком собрался. А он-то и поработать ещё не успел, как следует. Первый месяц на посту, кафедральные цацы строят планы. Новый мальчик хорош собой, черняв, строен, широк в плечах. Серьёзный мальчик, плюс научная степень. Ну, кто хочет стать доцентшей без ксивы? Лес рук: разведёнки, стрёмные одиночки, ну а ты, ты-то куда прёшь, Марья-краса предпенсионная лиса? Ты-то уже хвостом отвертела своё, а всё лезешь, заглядываешь на мужиков молоденьких.

Мужчина на кафедре мировой экономики в инязе — как красная тряпка на манеже колизея. Все бабы рвутся вспороть пах рогами.

А он ищет ножку Жанны. Он уж и листик присвоил с её почерком и мастурбирует на буковки. В каждой строчке только точки после буквы «л». Заливаются литерки похучими белёсыми слезами, подсыхают воздыханно.

Но делать нечего, жизнь течёт своим чередом. Пускай красавица потешится, что препод сидит на крючке. Не конец света, и нечего глазками стрелять. Строгость и безразличие. Нет её больше, нет, вычеркнули из жизни.

Она бежит за ним коридору.

«Серёжа, — шепчут губы, — Я люблю тебя».

Догоняет на лестнице и целует взасос, срывается и убегает.

«Вот дурёха-то, а!» — Серый в полной отключке вертит башкой. Пустая лестница, никого. Фу, пронесло. Это ж надо такое утворить-то, а, прямо в универе. И всё же поцелуй девочки многообещающей сладок. Набросилась как ненормальная, он и подумать-то ничего не успел.

— Чем могу помочь? — строго и осуждающе.

А она его раз — и в губы, и шею