Любовь и дворянство

ней, направляя член вниз. Горячие струйки хлещут из пениса, заливая её ступни, покрывая их первачом — согнанным двухчасовым воздержанием.

Он ласков с ней, целует её коленки, опускается по внутренней стороне бедра, стягивает трусики. Её писечка пугливо поджимается то ли от холода, то ли от страха. Жанна теряется в догадках, как вообще такое возможно. Сначала кончил на ступни, теперь тянется губами к влагалищу. Она ёрзает попой, нервно сжимает коленки, заклинивая голову, которая вот-вот прикоснётся к горячему бутону.

Но его нежные поцелуи неисправимы, он исследует её даже под замком ног. Он выпрашивает свидание с киской, и Жанна сдаётся. Первые прикосновения губами даются нелегко. Она не уверена, что понимает смысл этого акта любви. Сначала ножки теперь пися. Ну что ж... Раз он так хочет. Жанна отпускает колени в свободный полёт, распахивается перед Серым, как ракушка, в середине которой дремлет клитор жемчужный — её нежный бугорок, обёрнутый мокрыми складками губок. Язык скользит по жемчужине, треплет её, раскрывая смысл недосказанного: любовь это ещё и исполнение желаний любимого. Жанна выгибает спинку в пояснице, дугой сходится на кровати. Руками она зашилась в чёрные волосы Серёжи.

— Серёжа! — стонет она испуганно. Он держит её так сильно, что у неё нет возможности вырваться. Она попала в капкан, её замком обхватили за талию, руки прошли снизу, под ягодицами, обернули её памперсом, в центре которого мощно работает язык, натирает её до тла, выкачивает из неё остатки чувств, ощущений, она не может сопротивляться, может только бить ногами по спине, рвать волосы, в безумном пароксизме неуловимого оргазма сражаться с ветряными мельницами накатившей волны.

— А-а-а! — её стон похож на всхлипы обиженного ребёнка, она дёргается, прыгает, как живая рыба на сковородке, высвобождая из себя оргазмы один за одним.

Сергей заглаживает вину, зализывает зудящую рану, затрахивает языком девственную писечку юной красотки, чьи ножки уже познали горячее семя. Она останется девственницей, не познает запретный плод сегодня, она будет греть его по ночам, как закупоренная бутылка старинного вина. Будет отстаиваться в погребе до праздничного торжества, когда божественный нектар наполнит её сосуд.

Он ушёл рано утром, взяв с неё обещание «не дурить, не кошмарить, вести себя осмотрительно», принимать ухаживания за стенами университета, а в пределах учебного заведения быть паинькой и не вестись на фуфел. Мало ли, кто захочет внушить возлюбленной, что Сергей разлюбил её.

— Если хочешь, я уйду из университета. Тогда мы сможем встречаться открыто. Но я только начал работать, давай будем встречаться пока что тайно.

Она согласилась. Она была готова на всё ради любимого. Её ножки ещё горели орошением, её писечка ещё не обсохла от его слюны. Она возвращалась на лекцию по макроэкономике в новых кожаных сапожках с острым носком и золотой бляшкой. Вновь носочек взлетал в проходе, вновь подрагивали возбуждённые соски под водолазкой. Жанна облизывала губки, обсасывала любимого взглядом, тот вещал с кафедры, новая улыбка светилась на его мужественном лице.

В один прекрасный момент зашла заведующая