Любовь и дворянство

него всю сперму, он бы и хотел вернуть себе потенцию, но там ничего не осталось, ничего! Коварная женщина отыгралась на нём за двадцать лет. Что он теперь подарит Жанне? Жалкий поцелуй?

Она согласна и на такую малость. Её нежные губки дрожат под прикосновением, целуется она неуверенно, как в первый раз. После урагана Аллы лёгкий бриз Жанны ласкает уютом. Девочка не умеет целоваться! Она дёргает напряжёнными губками, распахивает их в воронку, прижимает к зубам, чёрти-что!

«Ну как, скажи ты мне, дорогая, как можно так неумело целоваться, когда тебе восемнадцать?»

«А вот так! Вот так! Я ведь ещё девственница!»

«Девочка-колокольчик, — звонарь тихо сходит с ума. — Что же ты раньше молчала?»

«Я берегла свою любовь для тебя, любимый!»

«Ну и дела», — Серый тяжело вздыхает, вспоминая события вечера.

— Вот что, ты где живёшь? — он берёт её за плечи, пристально смотрит в глаза.

Она называет адрес.

— Идём, — берёт её за руку, тащит за собой к остановке, где такси в ряд караулят запутавшихся любовничков.

Серый везёт девочку домой. Проводить её — дело чести. Довести до дверей квартиры, чтобы совесть не болела.

Жанна снимает квартиру с подружкой.

— Останься, — просит голубоглазая бестия.

— А подружка?

— Она уехала домой на выходные.

Вот как. Бони, расшаркиваясь, проходит в съёмную квартирку. Второй аэродром за ночь. Невероятная феерия событий.

Стюардесса зажигает огни на посадочной полосе. Свечи на кухне — как романтично. Поздний ужин при свечах. Что она вообще себе думает? Любовь-морковь, но ведь девственность не порок, чтобы избавляться скоропостижно? Серый неловко попивает чаёк, рассматривая влюблённое личико рыжей. Дурман воспоминаний о диком сексе с начальницей тянется шлейфом. Яйца пустые, отбитые об лобок, член распарен, распух от небывалого воздействия. Гениталии покоятся, чего не скажешь о Жанне. Та елозит на стуле, подтянув ножки, сосредоточившись на госте. Мужчина мечты задумчив, Жанна не знает, как соблазнять. Если любит, почему не пристаёт?

Теряется в догадках. «Может, разлюбил меня, пока туда-сюда?» — горько переживает.

«Может, обиделся?»

— Ты не обиделся? — хватается она за новую возможность доказать верность.

— За что?

— Ну, на меня. Ты не обижаешься на меня?

— Нет, — его добрая улыбка растопит кого хочешь, тем более её. Она, как горячий шоколад, плавилась все эти дни в томлении. Сколько страданий ей стоило это признание. И поцелуй. Поцелуй на лестнице. Она — сумасшедшая! Пригласила его домой. Она ведь не готова к отношениям, или готова?

— Ты меня ещё любишь? — приоткрытый ротик Жанны выдыхает самый важный вопрос.

Он берёт её за руку, гладит пальчики, улыбается, кивает и целует. Нежно, в этот раз совсем неотвратимо. Без шансов на поражение и неясность качества. В этом поцелуе, полном любви, она находит страсть и смысл. Желание отдаться Сергею разгорается из одного страстного прикосновения. Её руки обхватывают шею любимого, её волосы щекочут ему лицо, её детская фигурка, мягкие грудки мнутся об его железный торс. Она садится на него верхом, притянутая сильными руками, обхватывает ножками. Он держит её и целует, гладит и вдыхает, облизывает молоко на губах. Он погружается