Развеянный свет. Часть 4

тот вечер они в абсолютной тишине, боясь потревожить спящего Марка, только деревья бьют ветвями по окнам, толстые стены дома скрипят и стонут, как живые, а затихающий дождь мерно стучит по крыше, навевая безмятежный покой и сладкий сон.

Три дня пролетают как в сказке. Омытый зацепившей их грозой лес благоухает, озеро играет солнечными бликами, погода наладилась. Герман большую часть времени посвящает Марку, но Машу это нисколько не обижает, она рада просто быть допущенной в их маленькую мужскую компанию, просто сопровождать, любоваться ими. Они много гуляют, играют, купаются и даже пытаются рыбачить, правда, без особого успеха. Готовят и едят тоже все вместе. Марк окончательно оттаял, привязался к Маше, ей от этого и приятно, и тревожно одновременно. Боязно не оправдать его доверия.

Зато пока малыш спит днем, долгие светлые летние вечера и короткие ночи возлюбленный принадлежит ей безраздельно. Они плотно закрывают двери, зажигают ночник, горящий красноватым светом, и остаются только мужчина и женщина, что без ума друг от друга, когда удовольствие другого становится наивысшей и целью и наградой.

В один из вечеров Маша признается в своих неудачах с анальными пробками. Герман едва скрывает смех, глядя на ее раздосадованную, покрасневшую мордочку.

‒ Ты уверена, что все делаешь правильно? — поддразнивает он.

Девушка бросает убийственно выразительный взгляд.

‒ Я могу помочь с одним важным ингредиентом, ‒ продолжает он хохмить.

‒ Каким? ‒ насупившись спрашивает.

Он вместо ответа заваливает ее на спину и осыпает поцелуями с ног до головы, стягивая по ходу с себя и нее остатки одежды. Когда девушка уже мечется и засунув кулачок в зубы чуть слышно стонет, переворачивает на живот и, обжигая горячим дыханием щеку, спрашивает:

‒ Какую?

‒ Последнюю, ‒ отвечает Маша.

‒ Уверена?

‒ Дааа...

Сейчас, когда возбуждение клокочет в ней пряным глинтвейном, все и вправду ощущается иначе. Ей хочется быть растянутой и наполненной везде. Все ее тело жаждет полного подчинения. Будь у нее возможность дать себя трахнуть прямо в душу, она не задумалась бы ни на мгновение.

Герман быстро наносит гель, смазывает ее, потом переворачивает на бок, лицом к себе и закидывает ногу девушки себе на бедро. Приставляет пробку к попке и чуть вжимает. Больше ничего не делает — целует, жарко ласкает, покусывает крохотные соски, трется членом о ее промежность, вызывая пронзительные искры наслаждения. Маша сама не замечает, как расслабляется и немного подается назад, чувствуя, что анус начинает гореть от возрастающего, но приятного натяжения. Неверяще смотрит в его сверкающие ласковым смехом глаза своими все расширяющими и резко вбирает воздух, не веря, что уже все — игрушка внутри ее попки. Герман в то же мгновение входит в нее одним длинным рывком.

Долго водит ее по краю, глухой к ее едва слышным мольбам, переворачивает, меняет позы, выходит совсем, не давая сорваться, умело ласкает клитор пальцами, чтобы снова распалить и довести до предела и держать там, держать до бесконечности...

Когда позволяет обоим наконец кончить, Маша в полной прострации. Сердце колотится как бешеное,