Развеянный свет. Часть 2

прорычал Герман.

— Хочу стать твоей любовницей.

Произнеся эти слова, которые так долго держала внутри, боясь не выговорить, Маша выдохнула, расслабилась, напряжение спало. Герман же наоборот осел в кресло, зажав голову руками, тщетно пытаясь понять, как его угораздило вляпаться в такую историю. Ведь у него все так хорошо шло с Вероникой, а тут является эта малолетка и начинает травить душу.

— Маш, ты же умная девушка, — попытался зайти он с другого края, — зачем я тебе? Ты ведь не сегодня-завтра улетишь в светлое будущее, для чего тебе сношаться с мужиком в два раза старше тебя?

— Я не хочу с тобой сношаться, — упрямо возразила девушка, поглядывая на него сверху вниз, — я хочу заниматься с тобой любовью. Хочу, чтобы ты меня научил.

Герман про себя чертыхнулся и мученически застонал. Пока разум бился тигром, силясь выскочить из расставленной ловушки, его член ситуация, видимо, вполне устраивала, даже вдохновляла, если судить по крепкому стояку, который сейчас было сложно списать на утренний.

— А мне с этого какая польза? — иронично поинтересовался он.

Девушка смутилась. Герман с удовлетворением наблюдал за мириадом эмоций, сменяющихся на ее выразительном личике, злорадно упиваясь ее замешательством. Пусть тоже помучается после той преисподней, через которую его протащила своим возмутительным, продуманным предложением. Будто он не видел ее тело ночами в каждом сне, будто не оборачивался на каждую прохожую девушку, что напоминала ее, будто не стал встречаться с Вероникой только из-за того, что волосы ее были того же светло-русого оттенка?

— Так что? — подтолкнул он ее к пропасти.

— Я не знаю, — призналась Маша. — А что бы ты хотел? — невинно спросила, без стеснения глядя в его штормовые глаза, готовая согласиться на любое встречное условие.

«Ну что, Свердлов, шах и мат тебе, сам напросился,» невесело ухмыльнулся Герман. Если она еще и поймет, что он до сих пор болен ею, то совсем возьмет за яйца.

— Ладно! — стукнул кулаком по подлокотнику.

— Ладно? — несмело переспросила Маша. Как-то она не ожидала, что он так просто согласится. Так хотелось признаний в любви, нежности, а не этой хладнокровной решимости.

— Хорошо, я возьму тебя в любовницы. Ты ведь этого хотела?

Девушка зарделась, занервничала. Герман, почувствовав ее неуверенность, наоборот вернул себе расположение духа. Ну хочет эта маленькая, избалованная дурочка того, чего нельзя, кто он, чтобы ей запрещать и отказывать себе в удовольствии? А так, оба получат желаемое, может и отпустит его после того, как воплотит фантазии в жизнь. И для нее уж точно лучше под ним кончать, чем с воплями вырываться от сверстников.

— Пойдем, — вскочил с кресла и протянул руку.

— Куда?

— В ванную!

— Зачем?

— Принять душ перед сексом.

— Сейчас? — с каждым коротким вопросом глаза девушки расширялись все больше и больше, пока не стали как блюдца. Губки сложились бантиком, подбородок задрожал, он уже знал, что это неминуемый признак подступающих слез, и затаив дыхание, молился, что ей хватит ума убежать, оставить его в покое, чтобы не нести