Развеянный свет. Часть 2

а внизу требовательно заныло.

— Маленькая, все хорошо? — окликнул Герман. — Ты готова?

— Да, — твердо ответила, наконец отваживаясь поднять голову и заглянуть ему в глазу, когда он отдернул занавеску.

— Ты очень привлекательная девушка, Маша, — искренне восхитился он. — Разрешишь мне сделать тебя еще красивее? — глаза хитро заискрились.

Маша, смущенная комплиментом, вопросительно приподняла брови.

— Хочу побрить твою киску, маленькая, можно?

Вспыхнула, живо вообразив то, о чем он просит.

— Ты будешь все видеть... — прошептала в несмелом протесте.

— Если помнишь, у меня уже была возможность там все рассмотреть, — с улыбкой в голосе ответил он. — Мы ведь еще не раз повторим этот опыт, правда? Увидишь, это еще приятнее, когда ты там голенькая. Представь, что я смогу делать языком!

Это было для Маши уже как-то слишком откровенно. Девушка от смущения подскочила, было отвернулась, а потом неожиданно кинулась на грудь к стоящему возле ванны ласково посмеивающемуся мужчине, пряча лицо, прижимаясь к нему всем телом, намочив ему майку. Потом также стремительно подняла голову и крепко поцеловала в губы.

— Это «да»? — усмехнулся Герман, успокаивающе поглаживая свою пока еще скромницу по влажной спинке.

Кивнула.

— Только не дразни меня. Пожалуйста, — тихонько попросила девушка.

— Я постараюсь, маленькая. Но ты так очаровательно краснеешь, что сложно удержаться, — хитро сощурился. Ей еще предстоит узнать, что секс не обязательно серьезен, далек от торжественности. Когда двое получают удовольствие друг от друга, в любовной игре много смеха и веселья.

Как много у нее еще впереди! Какой он удачливый мудак, что пройдет этот путь познания снова вместе с ней, питаясь ее чистыми, яркими эмоциями!

Герман поставил деревянную накладку на ванну и попросил Машу сесть на нее, откинувшись спиной на стену, и широко расставить ноги на бортике.

— Не замерзнешь после душа? — обеспокоено спросил он, накрывая плечи пушистым полотенцем.

— Как бы не расплавиться, — стыдливо призналась девушка.

Ей и вправду стало жарко. На место нервного холода пришло горячее возбуждение. Кожа порозовела, на висках выступил пот. Когда Герман стал наносить, размазывая, пену для бритья на ее лобок и половые губки, глаза сами собой закатились. Действовал он очень осторожно и сосредоточенно, боясь порезать ее. Если для нее, судя по суматошному дыханию, это было ярким эротическим переживанием, то ему спокойное, скрупулезное действо наоборот помогло немного успокоиться, переключиться, унять сжимающее чресла безумное желание.

— Ну вот и все, — удовлетворенно констатировал Герман, направляя струю душа между Машиных ног, смывая остатки пены, — нравится?

Машка, с трудом вырываясь из того вихря жгучего стыда и вожделения, которым ее закрутило, посмотрела вниз. Лобок, прикрытый теперь лишь узеньким треугольничком волос казался голым и по-детски беззащитным, клитор явно выпирал, пульсировал между пухлых, сейчас таких гладеньких валиков. Она сама никогда бы не решилась на такое, ее хватало лишь на то, чтобы подстригать свой рыженький кустик, голая же промежность была символом всего того запретного и порочного, чего до этого дня была лишена ее жизнь.

— Да, — хрипло выговорила девушка, поразившись своему севшему, гортанному голосу, — а тебе?

Услышав ее